Книги

[Proydoha]

Голосование я для галочки статистики прилепил. На самом деле интересно посмотреть кто и что читает.

Всё равно нету такой кнопки, что б показывала кто за какой пункт голос отдал. И ещё что-то не вижу где включается возможность голосовать сразу за несколько вариантов. Или нету её?

Я щас свой голос в фантастику отдам. Не, я и фентези раньше как-то переваривал, но щас как открываю какую-то книжку в эльфийско-магическом жанре, так сразу мутить начинает. Или иногда читаешь фентезийную книжку. А у неё выходит одно продолжение. Потом ещё одно. Потом ещё и ещё. В итоге казавшееся интересным, например, "Правило Волшебника" я забросил, кажись, на восьмой книге.

С фантастикой я следую другим правилам: если есть серия книг, то лучше читать только самую первую, а остальные - только если где-то написано, что продолжения - ваще огонь.
Например у "Игры Эндера" продолжения - ваще огонь. Ну, кроме, может, последних двух книг, которые и не продолжения вовсе, а спиноффы.

[user4923]

Нехватает художественых исторических романов.

[Proydoha]

Нехватает художественых исторических романов.

Это как фентези, только без эльфов и магии?

[user4923]

Нехватает художественых исторических романов.

Это как фентези, только без эльфов и магии?

Типа да. Я люблю читать такие книги, а еще о исторических романах. Это когда о историческом персонаже придумана история. По этих книгах чаще всего снимают фильмы.

[Jesse]

Я за фантастику.
Ну еще детективы и приключения нравятся. Я на букмиксе составил себе список из 600 + книг, вот теперь думаю когда я это все прочитаю :help01:
Сейчас читаю ,,Железную маску" Дюма.

[user4923]

А я люблю вот такие книги:

Куда идёшь  (Генрик Сенкевич) снято  2 фильма.

Крестоносци ( Генрик Сенкевич) снят тоже фильм.

Огнём и мечём (тоже Сенкевичь) снят фильм.

1 книга из 4-й романов украинского писателя ( Владимера Малика) Тайный посланник.

Черлени щиты (Владимера Малыка)

Тарас Бульба------ Снят фильм

И все военные романы.

[Proydoha]

Бывает так, что после прочтения какой-то книжки какой-то её маленький фрагмент впаивается прямо в мозг. И даже находятся мометны, когда в общении он приходится к месту! К сожалению ограниченные возможности мозга не позволяют оттарабанить несколько абзацев текста по памяти в реальном общении, но люди придумали для этого чаты и инстант-месседжеры.

Щас покажу тройку таких вот отрывков, засевшие в мою голову.

Первый отрывок, очень смешной и самый большой из всех, из книжки "Гиперион" за авторством Дена Симмонса. Ден Симмонс - коварный учитель английского языка, который хотел заставить своих учеников любить литературу и написал с этой целью эпическую космическую сагу "Песни Гипериона".

Именно здесь, на Небесных Вратах, в этом мире под красной звездой Вега-Прим, вычерпывая грязь из сточных канав и ползая на карачках по лабиринту труб Аэростанции среди сталактитов и сталагмитов аэрогенных бактерий, я стал поэтом.

А не хватало мне только слов.

Уильям Гэсс, один из именитейших писателей двадцатого века, как-то заметил в одном из своих интервью: «Слова являются объектами высшего порядка. Это вещи сознания».

И в самом деле, они чисты и трансцендентальны, как любая Идея, когда-либо бросавшая тень в Платонову пещеру наших ощущений. Но они еще и проводники лжи и иллюзий. Слова заводят мысль на бесконечные тропы самообмана: большую часть своей сознательной жизни мы проводим в мысленных чертогах, построенных из слов, а значит, лишены объективности, без которой не увидеть чудовищных искажений, привносимых языком в действительность. Вот вам пример. Китайский иероглиф «честность» состоит из двух значков, изображающих человека, который стоит рядом со своим словом. Прекрасно. Но что означает на позднеанглийском слово «целостность»? Или «Родина»? Или «прогресс»? Или «демократия»? Или «красота»? Но даже обманывая себя, мы становимся богами.

Философ и математик Бертран Рассел, который жил и умер в том же столетии, что и Гэсс, однажды заметил: «Язык не просто служит для выражения мысли, но делает возможной саму мысль, которая без него не существует». Здесь заключена суть созидательного гения человека: не величественные амбиции цивилизации и не разрушительное оружие, способное мгновенно обратить их в пыль, но лишь слова, которые, подобно атакующим яйцеклетку сперматозоидам, оплодотворяют новые концепции. Можно доказать, что помимо новорожденных сиамских близнецов Слова и Идеи, в космическом хаосе нет, не будет и не может быть ничего чисто человеческого. (Да, наша ДНК единственна и неповторима, но столь же уникальна ДНК саламандры. Да, мы возводим всевозможные сооружения, но тем же самым занимаются и другие существа, от бобров до термитов, чьи зубчатые башни мы наблюдаем сейчас слева по борту. Да, мы ткем холст реальности из математических грез, но ведь вся вселенная насквозь пронизана математикой. Нацарапайте кружок, и из него тут же выглянет число «пи». Отправьтесь в другую солнечную систему, и там, под черным бархатом пространства-времени, вас ждут все те же формулы Тихо Браге. Но где под покровом биологии, геометрии или просто бесчувственного камня вселенная спрятала слово?) Даже обнаруженные нами следы иного разума – истуканы Юпитера-2, Лабиринты, эмпаты Сенешаи на Хевроне, попрыгунчики Дурулиса, Гробницы Времени, сам Шрайк, наконец, – это лишь непонятные предметы и загадочные сооружения, но языка там нет. Нет слов.

Поэт Джон Китс однажды писал своему другу Бейли. «Я не уверен ни в чем, кроме святости сердечных привязанностей и истинности воображения. То, что воображению предстает как Красота, должно быть истиной – неважно, существовала она до этого или нет»[19].

Китайский поэт Джордж Ву, погибший во время Последней японо-китайской войны, примерно за три века до Хиджры, понимал это, когда диктовал на свой комлог: «Поэты – бездумные акушеры реальности. Они видят не то, что есть, не то, что может быть, но то, что должно наступить». Позже, за неделю до смерти, в последнем послании к своей возлюбленной Ву записал: «Слова – это пули в патронташе истины, и других ей не надо. А поэты – снайперы».

Итак, вы видите – в начале было Слово. И Слово стало плотью в ткани человеческой вселенной. Но только поэт может расширить вселенную, проложив пути к новым реальностям, подобно тому как корабль с двигателем Хоукинга проходит под барьером Эйнштейнова пространства-времени.

Чтобы стать поэтом – настоящим поэтом – нужно воплотить в себе одном весь род людской. Надеть мантию поэта – значит нести крест Сына Человеческого и терпеть родовые муки Матери – Души Человечества.

Чтобы быть настоящим поэтом, нужно стать Богом.


Я пытался объяснить все это моим друзьям на Небесных Вратах.

– Ссать-срать, – твердил я. – Жопа мудак, черт срать черт. Бля. Пи-пи бля. Черт!

Они качали головами, улыбались и уходили. Великих поэтов редко понимают при жизни.

Thus, on Heaven's Gate, as I dredged bottom scum from the slop canals under the red gaze of Vega Primo or crawled on hands and knees through stalactites and stalagmites of rebreather bacteria in labyrinthine lungpipes, I became a poet.

All I lacked were the words.

The station's The twentieth century's most honored writer, William Gass, once said in an interview; 'Words are the supreme objects. They are minded things."And so they are. As pure and transcendent as any Idea which ever cast a shadow into Plato's dark cave of our perceptions. But they are also pitfalls of deceit and misperception. Words bend our thinking to infinite paths of self-delusion, and the fact that we spend most of our mental lives in brain mansions built of words means that we lack the objectivity necessary to see the terrible distortion of reality which language brings. Example: the Chinese pictogram for 'integrity' is a two-part symbol of a man literally standing next to his word. So far, so good. But what does the Late English word 'honesty' mean? Or 'Motherland'? Or 'progress'7 Or 'democracy'? Or 'beauty'? But even in our self-deception, we become gods. A philosopher/mathematician named Bertrand Russell, who lived and died in the same century as Gass, once wrote: 'Language serves not only to express thought but to make possible thoughts which could not exist without it." Here is the essence of mankind's creative genius: not the edifices of civiliz.tion nor the bang-flash weapons which can end it, but the words which fertilize new concepts like spermatazoa attacking an ovum. It might be argued that the Siamese-twin infants of word/idea are the only contribution the human species can, will, or should make to the reveling cosmos. (Yes, our DNA is unique but so is a salamander's. Yes, we construct artifacts but so have species ranging from beavers to the architect ants whose crenellated towers are visible right now off the port bow. Yes, we weave real-fabric things from the dreamstuff of mathematics, but the universe is hardwired with arithmetic. Scratch a circle and :r peeps out. Enter a new solar system and Tycho Brahe's formulae lie waiting under the black velvet cloak of space/time. But where has the universe hidden a word under its outer layer of biology, geometry, or insensate rock?) Even the traces of other intelligent life we have found - the blimps on Jove II, the Labyrinth Builders, the Seneschai empaths on Hebron, the Stick People of Durulis, the architects of the Time Tombs, the Shrike itself - have left us mysteries and obscure artifacts but no language. No words. The poet John Keats once wrote to a friend of his named Bailey: 'I am certain of nothing but the holiness of the Heart's affections and the truth of Imagination - What the imagination seizes as Beauty must be truth - whether it existed before or not." The Chinese poet George Wu, who died in the Last Sino-Japanese War about three centuries before the Hegira, understood this when he recorded on his comlog: 'Poets are the mad midwives to reality. They see not what is, nor what can be, but what must become." Later, on his last disk to his lover the week before he died, Wu said: 'Words are the only bullets in truth's bandolier. And poets are the snipers." You see, in the beginning was the Word. And the Word was made flesh in the weave of the human universe.

And only the poet can expand this universe, finding shortcuts to new realities the way the Hawking drive tunnels under the barriers of Einsteinian space/time.

To be a poet, I realized, a true poet, was to become the Avatar of humanity incarnate; to accept the mantle of poet is to carry the cross of the Son of Man, to suffer the birth pangs of the Soul-Mother of Humanity.

To be a true poet is to become God.

I tried to explain this to my friends on Heaven's Gate.

'Piss, shit,' I said. 'Asshole motherfucker, goddamn shit goddamn. Cunt. Peepee cunt. Goddamn!'

They shook their heads and smiled, and walked away.

Great poets are rarely understood in their own day.

Я книжки на английском языке не читаю, но некоторые моменты подглядываю, из нездорового интьереса:"Действительно ли". Иногда случается так, что думаешь:"Ого! Вот это нереально круто автор на английском языке написал, я даже не представляю как это можно было бы составить такое же крутое предложение из русских слов". А иногда, бывает, попадаешь на крутой эпизод в русском переводе, смотришь английский оригинал, а там вообще ни о чём. Ну, фраза и фраза.


Второй отрывок из книжки "Мона-Лиза Овердрайв" за авторством Уильяма Гибсона.

Надевая на себя троды и проверяя приборы на стенах, Майкл рассказывал о своей работе, о том, как работает на одну контору в Мемфисе, которая выдумывает для компаний новые имена. Прямо сейчас он старается сочинить название для компании, которая зовется "Китайские Катоды". Им это позарез нужно, сказал он и рассмеялся, но потом добавил, что все не так просто. Потому что на свете и без этих китайцев слишком много всяких компаний и все удачные названия уже разобраны. У него есть компьютер, который знает названия всех компаний в мире, и еще один, который составляет слова, чтобы потом использовать их в качестве имен, и еще один, который проверяет, не значит ли придуманное слово "тупица" или еще что-нибудь в этом роде на каком-нибудь турецком или шведском. Но контора, на которую он работает, продает не просто имена, они там продают то, что называется "имидж", так что ему приходится взаимодействовать с командой других людей – только так можно быть уверенным, что его идея впишется в общий пакет.

While he was getting his own set on and checking the gear on the walls, he talked about his job, how he worked for a company in Memphis that thought up new names for companies. Right now he was trying to think of one for a company called Cathode Cathay. They need it bad, he said, and laughed, but then he said it wasn't easy. Because there were so many companies already that the good names had been used up. He had a computer that knew all the names of all the companies, and another one that made up words you could use for names, and another one that checked if the made-up words meant  dickhead  or something in Chinese or Swedish. But the company he worked for didn't just sell names, they sold what he called image, so he had to work with a bunch of other people to make sure the name he came up with fit the rest of the package.

И третий отрывок, самый маленький из всех, из книжки "Меч Предназначения" за авторством Сапковского:

- Легко убивать из лука, девочка. Так легко спустить тетиву и думать: мол, это не я, не я, а стрела. На моих руках нет крови того мальчика.  Его убила стрела, а не я. Но стреле ничего не снится по ночам.  Пусть  и  тебе ничего не снится по ночам, голубоглазая дриада. Прощай, Браэнн.

- Latwo zabija sie z luku, dziewczyno. Jakze latwo spuscic cieciwe i myslec, to nie ja, nie ja, to strzala. Na moich rekach nie ma krwi tego chlopca. To strzala zabila, nie ja. Ale strzale nic nie sni sie w nocy. Niech i tobie nic nie sni sie w nocy, niebieskooka driado. Zegnaj, Braenn.

Ганз донт килл пипл. Пипл килл пипл. Ага.

Всегда, когда хочу найти её, ищу момент, где Геральт учит Цири сморкаться в пальцы, потому что забываю точный текст, а слово "Сморкаться" встречается в книгах Сапковского сильно реже, чем "стрела", "убивать", "дриада" и всё такое.